Охота на невидимок: как поймать автоматическую мысль за хвост. История о том, как в Лесном медицинском учились выявлять то, что скрывается между событием и реакцией.
В уютной аудитории Лесного медицинского царило сосредоточенное ожидание. Магистранты Владимира Егоровича успешно усвоили, что между событием и реакцией живет коварная невидимка — автоматическая мысль. Прошлая лекция профессора Филина о когнитивной модели Бека произвела эффект разорвавшейся бомбы: Хома с тех пор подозрительно косился на собственные размышления, Белка пыталась каталогизировать их по цветам, а Енот составлял таблицу их вероятной частоты. Но знать о враге — мало. Пришло время научиться его ловить.
Первое правило охотника: вооружиться дневником
— Итак, коллеги, — голос профессора Филина прозвучал как нельзя кстати, — мы выяснили, что наши умы порой похожи на поля, где сорняки растут быстрее полезных растений. Сегодня мы становимся садовниками. Наша задача — научиться выпалывать эти сорняки. А для этого их нужно сначала увидеть. Добро пожаловать на охоту! Тема нашего сегодняшнего занятия: техники выявления автоматических мыслей.
В аудитории повисла тишина, будто студенты боялись спугнуть свою первую «добычу».
— С чего же начать? — профессор обвел взглядом аудиторию. — С дневника. Не того, где пишут о тайных симпатиях к соседней белке, а дневника наблюдений за мыслями. Как только чувствуете всплеск тревоги, гнева или грусти — хватайте этот мысленный крючок и задавайте себе простой вопрос: «Что сейчас пронеслось у меня в голове?»
Хома тут же схватился за блокнот и с решительным видом приготовился записывать.
Вопрос как ловушка: как остановить мысленного зайца
— Не ждите, что мысли будут приходить к вам в гости с вежливым представлением, — продолжил Филин. — Чаще всего они носятся мимо, как испуганные зайцы. Ваша задача — создать для них ловушку из вопросов. «Что это ощущение может значить?», «О чем я подумал прямо перед тем, как мне стало не по себе?»
Енот поднял лапку, сияя от восторга.
— Профессор! То есть нам нужна система! Можно ли создать таблицу с колонками: «Ситуация», «Эмоция», «Автоматическая мысль», «Доказательства за», «Доказательства против»? И вести ежедневный мониторинг?
— Можно и нужно, коллега Енот! — одобрительно кивнул Филин. — Ваша таблица — отличный капкан для необоснованных страхов.
Техника «А что, если?»: доведение до абсурда
Белка, отложив свой разноцветный конспект, с вызовом посмотрела на профессора.
— А если мысль ускользает? Она же быстрая и скользкая!
— Верное замечание! — каркнул Филин. — Тогда используйте технику «что, если». Просто продолжите мысль до самого абсурдного конца. «Что, если я опоздаю на лекцию на пять минут?» — «Меня исключат из магистратуры, я останусь без диплома, буду вынужден собирать желуди в одиночестве, и все будут надо мной смеяться». Увидели? Только что вы поймали целое гнездо катастрофических мыслей!
Хома ахнул, осознав, как часто он проделывал этот путь в своем воображении, даже не отдавая себе в том отчета.
Главное правило: быть исследователем, а не судьей
— Но главное правило, коллеги, — профессор понизил голос, делая паузу, — ловите мысли без осуждения. Не ругайте себя за них. Отнеситесь к ним как к интересным, но вредным насекомым, которых нужно изучить, а не раздавить с криком «Я плохой!». Вы — исследователь, а не судья.
Вечерние итоги: чашка мудрости и новые открытия
Владимир Егорович, сидевший на задней парте, с теплой улыбкой наблюдал, как его ученики вооружаются новыми инструментами. Они больше не были жертвами собственного беспокойства — они становились его первооткрывателями.
Его чашка сегодня скромно сообщала: «Внимание! Пойманная мысль теряет 90% своей магической силы над вами».
«Любопытно, — размышлял он, — всего пару месяцев назад они боялись собственной тени, а теперь с таким азартом охотятся на собственные мысли. Из пациентов своей тревоги они превращаются в детективов собственного разума. И, кажется, им это нравится куда больше».
А впереди их ждала самая интересная часть — научиться оспаривать эти пойманные мысли, как опытный адвокат, находящий слабые места в обвинении. Но это была уже совсем другая история.