Как сдать психиатрию, не сойдя с ума самому

Душев­ная буря в ста­кане чая, или Как сдать пси­хи­ат­рию, не сой­дя с ума само­му: экзамен.

В Лес­ном меди­цин­ском цари­ла атмо­сфе­ра, кото­рую даже мно­го­опыт­ный Вла­ди­мир Его­ро­вич оха­рак­те­ри­зо­вал как «смесь свя­щен­но­го ужа­са и науч­но­го азар­та». Воз­дух был густым от запа­ха мят­но­го чая, кото­рый Сова раз­ли­ва­ла для успо­ко­е­ния нер­вов, и от зву­ков лихо­ра­доч­но­го повто­ре­ния тер­ми­нов. Его сту­ден­ты сто­я­ли перед финаль­ным испы­та­ни­ем кур­са пси­хи­ат­рии — тем самым днём, когда пред­сто­я­ло дока­зать, что они не толь­ко запом­ни­ли все коды МКБ-10, но и научи­лись пони­мать тех, кто слы­шит голо­са, видит неви­ди­мое и боит­ся несу­ще­ству­ю­щих угроз.

Теоретическая часть: Билеты с характером

Хома вытя­нул билет и замер:
— «Диф­фе­рен­ци­аль­ная диа­гно­сти­ка меж­ду обо­ня­тель­ны­ми гал­лю­ци­на­ци­я­ми и реаль­ным запа­хом из бли­жай­ше­го улья»? — про­шеп­тал он. — Док­тор, у меня уже нача­лась тахи­кар­дия! Это же про меня!

— Кол­ле­га, — успо­ка­и­ва­ю­ще ска­зал Вла­ди­мир Его­ро­вич, — если бы это было про вас, в биле­те бы так и напи­са­ли: «Слу­чай ипо­хон­дри­ка Хомы». Дыши­те глуб­же. И помни­те: пчё­лы нико­гда не ста­нут частью ваше­го пси­хи­че­ско­го состо­я­ния, если, конеч­но, вы не реши­те про­ве­рить это экспериментально.

Енот, полу­чив билет про рас­строй­ства мыш­ле­ния, немед­лен­но начал состав­лять таб­ли­цу диф­фе­рен­ци­аль­ной диа­гно­сти­ки, попут­но про­ве­ряя, не появи­лось ли у него само­го бре­до­вых идей отно­си­тель­но того, что экза­ме­на­ци­он­ные биле­ты — это зашиф­ро­ван­ные посла­ния из будущего.

Практическая часть: Приём сложного пациента

Бел­ке доста­лась Воро­на с ипо­хон­дри­че­ским расстройством:
— Мои перья выпа­да­ют! — кар­ка­ла паци­ент­ка. — Это ред­кий пти­чий грипп! Я уже чув­ствую, как ста­нов­люсь лысой!

— Ува­жа­е­мая, — уве­рен­но нача­ла Бел­ка, — давай­те сна­ча­ла исклю­чим сезон­ную линь­ку. И не мог­ли бы вы пере­стать выдёр­ги­вать перья для «про­вер­ки»? Каж­дое выпав­шее перо — это не симп­том, а дока­за­тель­ство рабо­ты ваше­го воображения.

Енот вёл при­ём Совы, жалу­ю­щей­ся на бессонницу:
— Я сплю все­го 18 часов в сут­ки! Это катастрофа!
— Кол­ле­га, — веж­ли­во заме­тил Енот, све­ря­ясь со сво­и­ми запи­ся­ми, — воз­мож­но, ваш цир­кад­ный ритм тре­бу­ет кор­рек­ции? Или вы про­сто слиш­ком мно­го спи­те днём? Давай­те соста­вим гра­фик сна, где учтём, что ночь — ваше есте­ствен­ное вре­мя бодрствования.

Творческое задание: Эссе о превращении слабости в силу

Хома писал: «Моя ипо­хон­дрия научи­ла меня слы­шать малей­шие нюан­сы в жало­бах паци­ен­тов. Теперь, когда боль­ной гово­рит «что-то колет», я могу отли­чить сер­деч­ную пато­ло­гию от забы­той в посте­ли сос­но­вой игол­ки. Моя быв­шая сла­бость ста­ла моим диа­гно­сти­че­ским супер-оружием».

Бел­ка раз­мыш­ля­ла: «Мой пер­фек­ци­о­низм, дове­дён­ный до абсур­да в схе­мах хра­не­ния оре­хов, теперь помо­га­ет мне созда­вать без­упреч­ные пла­ны тера­пии. Теперь я не про­сто рас­кла­ды­ваю оре­хи по полоч­кам, а выстра­и­ваю стра­те­гии лече­ния с точ­но­стью до миллиметра».

Енот ана­ли­зи­ро­вал: «Педан­тич­ность, из-за кото­рой я пере­про­ве­рял запа­сы по семь раз, теперь поз­во­ля­ет мне не упус­кать ни одной дета­ли в диа­гно­сти­ке. Теперь я вижу раз­ни­цу меж­ду «немно­го груст­но» и кли­ни­че­ской депрес­си­ей, как меж­ду лес­ным оре­хом и грецким».

Неожиданное испытание: Пациент Владимир Егорович

В раз­гар экза­ме­на дверь рас­пах­ну­лась, и в каби­нет вошёл… сам Вла­ди­мир Его­ро­вич с чаш­кой в руках.
— Кол­ле­ги, — объ­явил он, — ваш послед­ний паци­ент. У меня син­дром накоп­ле­ния — я не могу рас­стать­ся ни с одной чаш­кой. Уже 35 штук. Лечите.

Сту­ден­ты замер­ли в оце­пе­не­нии. Это была ловуш­ка? Шут­ка? Или самый хит­рый из всех воз­мож­ных экза­ме­на­ци­он­ных вопросов?

— Тех­ни­ка моти­ва­ци­он­но­го интер­вью! — пер­вой нашлась Бел­ка. — Док­тор, а что для вас зна­чит каж­дая из этих чашек? Не чув­ству­е­те ли вы, что они меша­ют ваше­му душев­но­му равновесию?
— Когни­тив­но-пове­ден­че­ская тера­пия! — доба­вил Енот. — Давай­те про­ана­ли­зи­ру­ем, какие авто­ма­ти­че­ские мыс­ли воз­ни­ка­ют у вас при мыс­ли рас­стать­ся с хотя бы одной?
— Может, про­сто купить посуд­ный шкаф? — роб­ко пред­ло­жил Хома. — Или… пода­рить часть чашек сту­ден­там на память? Напри­мер, мне… для даль­ней­ше­го изу­че­ния феномена…

Вла­ди­мир Его­ро­вич рас­сме­ял­ся, и его смех про­зву­чал как луч­шая оценка:
— Пять с плю­сом! Вы поня­ли глав­ное: ино­гда луч­шее лече­ние — это прак­ти­че­ское реше­ние, а не глу­бо­кий ана­лиз. И да, Хома, одну чаш­ку я вам дей­стви­тель­но пода­рю. С над­пи­сью «За побе­ду над ипохондрией».

Зачётка против медицинской карты

Когда экза­ме­на­ци­он­ная комис­сия уда­ли­лась на сове­ща­ние, сту­ден­ты сиде­ли в кори­до­ре, испы­ты­вая стран­ное чув­ство — смесь опу­сто­ше­ния и восторга.

— Зна­е­те, — ска­за­ла Бел­ка, — я впер­вые не боя­лась паци­ен­та, а пони­ма­ла его. Даже если этим паци­ен­том был наш пре­по­да­ва­тель с кол­лек­ци­ей чашек.

— А я, — доба­вил Енот, — нако­нец-то пере­стал видеть в каж­дом зна­ко­мом потен­ци­аль­ный кли­ни­че­ский слу­чай. Теперь я вижу в них… про­сто зна­ко­мых. Ну, может, с неболь­ши­ми особенностями.

— А я… — Хома заду­мал­ся. — Кажет­ся, впер­вые за дол­гое вре­мя я не искал у себя симп­то­мов. Я был слиш­ком занят поис­ком их у дру­гих! Это же про­гресс, правда?

Дверь откры­лась, и про­фес­сор Филин объ­явил результаты:
— Поздрав­ляю. Вы не толь­ко сда­ли экза­мен, но и про­шли луч­шую тера­пию — погру­же­ние в про­фес­сию. Ваши меди­цин­ские кар­ты могут быть закры­ты с помет­кой «здо­ров». А в зачёт­ках — «отлич­но». Осо­бую похва­лу за твор­че­ский под­ход к реше­нию про­бле­мы с чашками.

Вла­ди­мир Его­ро­вич, стоя поодаль, с гор­до­стью смот­рел на сво­их сту­ден­тов. Они про­шли дол­гий путь от паци­ен­тов к вра­чам, от стра­хов к пони­ма­нию. И самое глав­ное — научи­лись лечить, не теряя себя. В его руках уже была новая чаш­ка с над­пи­сью: «Пре­ду­пре­жде­ние: содер­жа­ние может вызвать про­фес­си­о­наль­ный рост и душев­ное рав­но­ве­сие». Каза­лось, она под­ми­ги­ва­ла каж­до­му, кто на неё смотрел.