Участковый принцип и личное просветление

Участ­ко­вый прин­цип и лич­ное про­свет­ле­ние: Как сту­ден­ты Вла­ди­ми­ра Его­ро­ви­ча учи­лись быть пер­вым док­то­ром для всех.

Поли­кли­ни­че­ская тера­пия. Пред­мет, где при­хо­ди­лось быть уни­вер­са­лом — от педи­ат­ра до герон­то­ло­га, от нев­ро­ло­га до кар­дио­ло­га, и всё это в усло­ви­ях, когда за две­рью ждут ещё два­дцать паци­ен­тов, а утро начи­на­ет­ся с вызо­ва к Мед­ве­дю, кото­рый «про­сто пода­вил­ся мёдом, но теперь серд­це щемит».

В учеб­ной поли­кли­ни­ке, где в воз­ду­хе вита­ли аро­ма­ты десят­ков фито­ча­ёв и витал дух лёг­кой пани­ки, Вла­ди­мир Его­ро­вич занял свой пост в каби­не­те пси­хо­ло­ги­че­ской раз­груз­ки, кото­рый сосед­ство­вал с регистратурой.
— Стра­те­ги­че­ская пози­ция, — пояс­нил он, попи­вая успо­ко­и­тель­ный сбор. — Отсю­да вид­но, кто из паци­ен­тов дей­стви­тель­но болен, а кто про­сто хочет вни­ма­ния. И, что важ­нее, вид­но, кто из сту­ден­тов вот-вот сядет в лужу. Пре­ду­пре­ждён — зна­чит воору­жён, Хома.

Искусство сбора анамнеза за пять минут

Заня­тия вела про­фес­сор Соро­ка — тер­пе­ли­вая, но дотош­ная пти­ца, пом­нив­шая исто­рию болез­ни каж­до­го паци­ен­та леса.
— Кол­ле­ги! — стре­ко­та­ла она, рас­кла­ды­вая на сто­ле бес­чис­лен­ные амбу­ла­тор­ные кар­ты. — Ваша зада­ча — за пять минут понять, что на самом деле бес­по­ко­ит паци­ен­та. Помни­те: заяц с болью в живо­те может на самом деле пере­жи­вать из-за кон­троль­ной по прыж­кам в дли­ну, а ёж с миг­ре­нью — тай­но сочи­нять поэ­му и боять­ся критики.

Пер­вым на при­ём попал моло­дой Бар­су­чок с жало­ба­ми на «общую сла­бость и недомогание».
— Док­тор, у меня сил нет! — ску­лил он. — И голо­ва кружится!
Хома, ответ­ствен­ный за опрос, уста­вил­ся на паци­ен­та с опаской.
— Про­фес­сор! А не менин­гит ли это? Или, может, нача­ло энце­фа­ли­та? Сто­ит ли нам сроч­но вызы­вать сани­тар­ный вертолёт?
— Кол­ле­га Хома, — Соро­ка тер­пе­ли­во посту­ча­ла клю­вом по кар­те, — преж­де чем объ­яв­лять чрез­вы­чай­ную ситу­а­цию, спро­си­те, во сколь­ко паци­ент лёг спать. — Ока­за­лось, что Бар­су­чок всю ночь играл в видео­иг­ры. Диа­гноз: «син­дром гей­мер­ско­го пере­утом­ле­ния». Лече­ние: выклю­чить при­став­ку и лечь спать.

Бел­ка, наблю­дав­шая за при­ё­мом, сде­ла­ла помет­ку в блокноте:
— Зна­чит, преж­де чем искать ред­кую болезнь, нуж­но исклю­чить оче­вид­ные жиз­нен­ные обсто­я­тель­ства? Это как перед зимой про­ве­рять не толь­ко основ­ной запас оре­хов, но и те, что спря­та­ны в тай­нич­ках «на вся­кий слу­чай» — вдруг они испортились!

Когда в кабинет входит не болезнь, а целая жизнь

Сле­ду­ю­щим паци­ен­том была пожи­лая Воро­на с целым буке­том жалоб: на дав­ле­ние, на суста­вы, на память и на то, что моло­дёжь совсем обнаглела.
— Док­тор, мне уже ниче­го не помо­га­ет! — кар­ка­ла она. — И таб­лет­ки эти ваши — одно расстройство!

Енот, взяв­ший­ся вести при­ём, рас­те­ря­но листал справочник.
— Так… гипер­то­ния… арт­роз… когни­тив­ные нару­ше­ния… — бор­мо­тал он. — Нуж­но назна­чить… эна­ла­прил… хон­дро­про­тек­то­ры… меман­тин… — Он под­нял рас­те­рян­ный взгляд на про­фес­со­ра. — Но это же целая апте­ка! Как тут не запутаться?
— Кол­ле­га, — стрек­ну­ла Соро­ка, — ино­гда луч­шая таб­лет­ка для пожи­ло­го паци­ен­та — это не новей­ший пре­па­рат, а пят­на­дцать минут искрен­не­го вни­ма­ния. Спро­си­те её о вну­ках. Дай­те выго­во­рить­ся. И уви­ди­те, как поло­ви­на симп­то­мов исчез­нет сама собой.

Профилактика как способ спасения от бумажной работы

Самый неожи­дан­ный раз­дел — про­фи­лак­ти­че­ские осмот­ры — вёл про­фес­сор Филин, кото­рый мог одним взгля­дом опре­де­лить, кому из паци­ен­тов что грозит.
— Запом­ни­те, — гудел он, — один гра­мот­но про­ве­дён­ный про­фосмотр спа­са­ет от деся­ти вне­зап­ных гос­пи­та­ли­за­ций. Ваша зада­ча — видеть не толь­ко то, что болит сей­час, но и то, что может забо­леть завтра.

Хома, изу­чав­ший кар­ту здо­ро­во­го на вид Зай­ца, вдруг оживился:
— Про­фес­сор! У него же наслед­ствен­ность отя­го­ще­на! Отец умер от инфарк­та, мать стра­да­ла арт­ри­том! Нуж­но сроч­но начать про­фи­лак­ти­ку! Может, назна­чить ему ста­ти­ны? Или вита­ми­ны? Или…
— Кол­ле­га, — пере­бил Филин, — для нача­ла назначь­те ему утрен­нюю заряд­ку и огра­ни­че­ние соли. Не сто­ит стре­лять из пуш­ки по воро­бьям, даже если эти воро­бьи тео­ре­ти­че­ски могут заболеть.

Методы запоминания: От игр в участкового до симуляторов очереди

Под­го­тов­ка к экза­ме­ну была самой что ни на есть практической:

Бел­ка орга­ни­зо­ва­ла в дуп­ле «учеб­ную реги­стра­ту­ру» и тре­ни­ро­ва­лась вести при­ём у сво­их запа­сов оре­хов, отра­ба­ты­вая раз­ные кли­ни­че­ские случаи.

Енот соста­вил гигант­скую таб­ли­цу лекар­ствен­ных вза­и­мо­дей­ствий и типич­ных жалоб. Его бер­ло­га напо­ми­на­ла штаб-квар­ти­ру фар­ма­цев­ти­че­ской компании.

Хома нако­нец-то начал при­ме­нять свои зна­ния на прак­ти­ке — он вёл «днев­ник наблю­де­ний за сосе­дя­ми», где пытал­ся по внеш­ним при­зна­кам опре­де­лить их воз­мож­ные болез­ни, пока Вла­ди­мир Его­ро­вич не объ­яс­нил ему, что это назы­ва­ет­ся «нару­ше­ни­ем вра­чеб­ной тайны».

Экзамен: Один день из жизни участкового терапевта

Экза­мен был самым реа­ли­стич­ным — сту­ден­ты по оче­ре­ди вели при­ём в насто­я­щей поликлинике.

Белка и ОРВИ

Бел­ке достал­ся паци­ент с ОРВИ.
— Назна­чаю постель­ный режим, обиль­ное питьё, полос­ка­ние гор­ла! — чёт­ко ска­за­ла она. — И вита­мин­ный ком­плекс для укреп­ле­ния имму­ни­те­та! И… — она доба­ви­ла уже по соб­ствен­ной ини­ци­а­ти­ве, — мёд с тёп­лым моло­ком, это моя бабуш­ка все­гда советовала!
— Пять бал­лов! — одоб­ри­ла Соро­ка. — Ком­плекс­ный под­ход и учёт народ­ной мудрости!

Енот и остеохондроз

Ено­ту выпал паци­ент с боля­ми в спине — ста­рый Бар­сук, кото­рый несколь­ко дней назад неудач­но пере­став­лял боч­ки с мёдом.

— Так-так… — вор­чал Енот, скло­нив­шись над амбу­ла­тор­ной кар­той. — Осте­о­хонд­роз пояс­нич­но­го отде­ла… в ана­мне­зе… — Он вни­ма­тель­но посмот­рел на паци­ен­та. — Боль уси­ли­ва­ет­ся при накло­нах? Отда­ёт в ногу? Чув­ству­е­те онемение?

— Ой, док­тор, и накло­нять­ся-то страш­но! — про­сто­нал Бар­сук. — Вче­ра чуть не застрял в две­рях соб­ствен­ной норы!

Енот заду­мал­ся, пере­би­рая в уме все воз­мож­ные варианты.
— Назна­чаю несте­ро­ид­ные про­ти­во­вос­па­ли­тель­ные пре­па­ра­ты, что­бы снять боль и отёк… курс мас­са­жа… и обя­за­тель­но лечеб­ную физ­куль­ту­ру! — Он уже было сде­лал помет­ку в кар­те, но его врож­дён­ная дотош­ность заста­ви­ла заме­реть. — Хотя, пого­ди­те… — про­шеп­тал он, сно­ва взгля­нув на Бар­су­ка. — А вдруг это не про­сто осте­о­хонд­роз? Может, там гры­жа? Или сте­ноз? Может, сто­ит сра­зу сде­лать МРТ, что­бы не терять время?

Он посмот­рел на про­фес­со­ра Соро­ку, кото­рая мол­ча наблю­да­ла за его мета­ни­я­ми, затем сно­ва на Бар­су­ка, кото­рый с надеж­дой смот­рел на него.

— Нет! — твёр­до ска­зал Енот, откла­ды­вая руч­ку. — Нач­нём с кон­сер­ва­тив­но­го лече­ния. Если через две неде­ли не ста­нет луч­ше — тогда будем обсле­до­вать даль­ше. Зачем под­вер­гать вас лиш­ним про­це­ду­рам, если мож­но обой­тись без них?

Про­фес­сор Соро­ка одоб­ри­тель­но кивнула:
— Четы­ре с плю­сом, кол­ле­га! Минус за сомне­ния, но боль­шой плюс за разум­ный кон­сер­ва­тизм и забо­ту о паци­ен­те. Ино­гда луч­шее лече­ние — это не самое тех­но­ло­гич­ное, а самое достаточное.

Хома и ипохондрия

Хоме достал­ся самый слож­ный паци­ент — ипо­хон­дрик Сус­лик с два­дца­тью стра­ни­ца­ми жалоб.
Все замер­ли. Но Хома, к все­об­ще­му удив­ле­нию, не рас­те­рял­ся. Он вни­ма­тель­но выслу­шал все жало­бы, про­вёл осмотр и сказал:
— Зна­е­те, я вас пре­крас­но пони­маю. Но давай­те дого­во­рим­ся — вы буде­те запи­сы­вать все новые симп­то­мы в этот блок­нот, а раз в неде­лю мы будем их вме­сте раз­би­рать. А пока — про­гул­ки на све­жем воз­ду­хе и инте­рес­ное хоб­би. Напри­мер, кол­лек­ци­о­ни­ро­ва­ние… не симптомов.
Про­фес­сор Соро­ка смот­ре­ла на него с нескры­ва­е­мым уважением:
— Пять бал­лов. Вы не толь­ко поста­ви­ли диа­гноз, но и назна­чи­ли лече­ние. Настоящее.

Зачётка vs. Медицинская карта. Поликлинический финал

Вый­дя после экза­ме­на, они сиде­ли на крыль­це поли­кли­ни­ки и смот­ре­ли, как зажи­га­ют­ся огни в окнах лес­ных домов.

— Зна­ешь, — ска­зал Хома, — я теперь пони­маю, что участ­ко­вый врач — это не про­сто спе­ци­а­лист. Это друг, совет­чик и ино­гда — един­ствен­ный, кто выслушает.
— А я, — доба­ви­ла Бел­ка, — поня­ла, что самое слож­ное — не поста­вить диа­гноз. Самое слож­ное — понять, какое лече­ние помо­жет имен­но это­му кон­крет­но­му паци­ен­ту. Не вооб­ще белоч­ке, а вот этой, кото­рая сидит перед тобой и боит­ся грозы.

Вла­ди­мир Его­ро­вич подо­шёл к ним, сни­мая белый халат.
— Ну что, кол­ле­ги? Поня­ли, что зна­чит быть пер­вым вра­чом в жиз­ни пациента?
— Поня­ли, док­тор! — хором отве­ти­ли они. — Ока­зы­ва­ет­ся, ино­гда луч­шее лекар­ство — это не таб­лет­ка, а уве­рен­ный голос док­то­ра, кото­рый гово­рит: «Я вас пони­маю. Давай­те раз­бе­рём­ся вместе».

И глав­ный вывод, кото­рый они сде­ла­ли, зву­чал так: «Участ­ко­вый тера­певт — это мост меж­ду паци­ен­том и боль­шой меди­ци­ной. И от того, насколь­ко про­чен этот мост, зави­сит, дой­дёт ли паци­ент до спе­ци­а­ли­ста вовре­мя или оста­нет­ся на бере­гу со сво­и­ми стра­ха­ми и болью. А самое цен­ное в этой рабо­те — не геро­и­че­ские спа­се­ния, а еже­днев­ная воз­мож­ность гово­рить людям: «Я помогу».