Чувствительность

Чув­стви­тель­ность. Боль – это иллюзия?

Сту­ден­ты под незри­мым при­смот­ром Вла­ди­ми­ра Его­ро­ви­ча про­дол­жа­ли грызть гра­нит нау­ки в Лес­ном меди­цин­ском, где каж­дая дис­ци­пли­на про­ве­ря­ла не толь­ко их зна­ния, но и их соб­ствен­ные стра­хи. После изу­че­ния дви­га­тель­ных систем настал черед разо­брать­ся с чув­стви­тель­но­стью — той самой, что застав­ля­ет одних вздра­ги­вать от лег­ко­го при­кос­но­ве­ния, а дру­гих муже­ствен­но пере­но­сить уколы.

Неврология чувствительности: как мозг понимает, что ему больно

Ауди­то­рию запол­ни­ли схе­мы нерв­ных путей, напо­ми­на­ю­щие слож­ные марш­ру­ты достав­ки сиг­на­лов. Про­фес­сор Филин, как все­гда, начал с основы:

— Кол­ле­ги, сего­дня мы изу­чим, как обыч­ный укол пре­вра­ща­ет­ся в бур­ный про­тест все­го орга­низ­ма. — Его взгляд скольз­нул по сту­ден­там. — Боль рож­да­ет­ся здесь: в ноци­цеп­то­рах. Но это толь­ко нача­ло пути.

На дос­ке появи­лась слож­ная схе­ма про­во­дя­щих путей.
— Сиг­нал про­хо­дит через спин­ной мозг, тала­мус и толь­ко потом дости­га­ет коры, где и осо­зна­ет­ся как боль. Инте­рес­ный факт: на каж­дом эта­пе этот сиг­нал может уси­ли­вать­ся, ослаб­лять­ся или даже блокироваться.

Практикум: боль реальная и воображаемая

На заня­тии сту­ден­ты ста­ви­ли экс­пе­ри­мен­ты с так­тиль­ной и боле­вой чув­стви­тель­но­стью. Бел­ка, про­ве­ряя про­при­о­цеп­цию у Ено­та, застав­ля­ла его с закры­ты­ми гла­за­ми касать­ся лапой кон­чи­ка носа.

— Пре­крас­но! — вос­хи­ща­лась она. — Твои суста­вы и мыш­цы иде­аль­но сооб­ща­ют моз­гу о поло­же­нии тела в пространстве!

Но глав­ное откры­тие жда­ло их, когда про­фес­сор начал рас­ска­зы­вать о хро­ни­че­ских боле­вых син­дро­мах. Филин опи­сы­вал слу­чаи, когда паци­ен­ты меся­ца­ми про­дол­жа­ли чув­ство­вать боль в уже пол­но­стью зажив­ших травмах.

— То есть боль может суще­ство­вать без физи­че­ско­го повре­жде­ния? — вос­клик­нул Хома. — Это же… как моя тре­во­га! Она же тоже воз­ни­ка­ет без реаль­ной угрозы!

Вла­ди­мир Его­ро­вич, при­сут­ство­вав­ший на заня­тии, одоб­ри­тель­но кивнул:
— Поздрав­ляю, Хома, ты сде­лал важ­ное откры­тие. И физи­че­ская боль, и душев­ные стра­да­ния име­ют одну при­ро­ду — это интер­пре­та­ция сиг­на­лов мозгом.

Неврология и психология: где рождается страдание

Енот скло­нил­ся над ана­то­ми­че­ским атла­сом, ворча:
— Так… про­во­дя­щий путь боле­вой чув­стви­тель­но­сти — вот он. Так­тиль­ной — здесь. А где же путь душев­ной боли? — Он с доса­дой захлоп­нул кни­гу. — Его нет в атла­се! Как же мы будем лечить то, чего ана­то­ми­че­ски не существует?

Про­фес­сор Филин, услы­шав это, неожи­дан­но улыбнулся:
— Кол­ле­га, вы ище­те не там. Душев­ная боль — это не про­во­дя­щий путь, это пат­терн актив­но­сти мно­же­ства систем одно­вре­мен­но. Это и есть та самая иллю­зия, кото­рая ста­но­вит­ся реаль­но­стью для пациента.

Вла­ди­мир Его­ро­вич добавил:
— Имен­но поэто­му буду­щим пси­хо­ло­гам так важ­но пони­мать нев­ро­ло­гию. Мы рабо­та­ем не с самим собы­ти­ем, а с тем, как мозг его интер­пре­ти­ро­вал и запом­нил. Ино­гда нуж­но не обез­бо­ли­ва­ю­щее, а пере­пи­сы­ва­ние болез­нен­ных воспоминаний.

Клинические случаи: когда мозг обманывает сам себя

На семи­на­ре раз­би­ра­ли уди­ви­тель­ные слу­чаи из прак­ти­ки. Осо­бен­но сту­ден­тов пора­зи­ла исто­рия с Мед­ве­дем, кото­рый после трав­мы перед­ней лапы про­дол­жал чув­ство­вать в ней боль и зуд, хотя сна­ру­жи все дав­но зажило.

— Но как же так? — не мог понять Енот. — Кожа и мыш­цы вос­ста­но­ви­лись! Нерв­ные окон­ча­ния долж­ны рабо­тать нормально!
— Мозг ино­гда про­дол­жа­ет посы­лать сиг­на­лы по ста­рым, «про­топ­тан­ным» путям, — объ­яс­нял Филин. — Он как бы застре­ва­ет в про­шлом опы­те и интер­пре­ти­ру­ет обыч­ные импуль­сы как боль. Точ­но так же пси­хи­ка про­дол­жа­ет реа­ги­ро­вать на пси­хо­ло­ги­че­скую трав­му, кото­рой уже нет.

От болевых рецепторов к душевным ранам

Вый­дя с пары, сту­ден­ты обсуж­да­ли услы­шан­ное. Бел­ка впер­вые заду­ма­лась о том, что ее зна­ме­ни­тая лов­кость — это не толь­ко мышеч­ная память, но и совер­шен­ная систе­ма проприоцепции.

Хома же выгля­дел просветленным:
— Зна­чит, когда мне кажет­ся, что серд­це болит от тре­во­ги — это дей­стви­тель­но боль, про­сто ее источ­ник не в серд­це, а в том, как мой мозг обра­ба­ты­ва­ет стресс?

— Имен­но так, — под­твер­дил Вла­ди­мир Его­ро­вич. — И теперь ты зна­ешь, что рабо­тать нуж­но не с серд­цем, а с интер­пре­та­ци­ей. Это ли не глав­ное откры­тие для буду­ще­го психолога?

Вече­ром, про­во­жая сту­ден­тов, Вла­ди­мир Его­ро­вич думал о том, как тон­ка грань меж­ду физи­че­ским и душев­ным стра­да­ни­ем. Его сту­ден­ты сде­ла­ли сего­дня важ­ный шаг — они поня­ли, что боль все­гда реаль­на для того, кто ее чув­ству­ет, неза­ви­си­мо от ее про­ис­хож­де­ния. И ино­гда луч­шее обез­бо­ли­ва­ю­щее — это не таб­лет­ка, а новое понимание.