Кто я, доктор, и почему мои пациенты такие странные?

Кто я, док­тор, и поче­му мои паци­ен­ты такие стран­ные? Про­дол­же­ние кур­са «Меди­цин­ская пси­хо­ло­гия» под незри­мым наблю­де­ни­ем Вла­ди­ми­ра Егоровича.

Вла­ди­мир Его­ро­вич занял своё при­выч­ное место в послед­нем ряду ауди­то­рии, с инте­ре­сом наблю­дая, как его быв­шие паци­ен­ты погру­жа­ют­ся в дебри пси­хо­ло­гии лич­но­сти. На сто­ле перед ним сто­я­ла всё та же муд­рая чаш­ка, буд­то гово­ря­щая: «Син­дром само­зван­ца мы уже про­хо­ди­ли. Теперь давай­те раз­бе­рём­ся, какой вы само­зва­нец по типу темперамента».

Темперамент, характер и другие оправдания

Про­фес­сор Сой­ка, раз­ма­хи­вая указ­кой, ука­зы­ва­ла на кра­соч­ную диа­грам­му, где четы­ре антич­ных тем­пе­ра­мен­та были изоб­ра­же­ны в виде зве­рю­шек: санг­ви­ник-бурун­дук радост­но бежал по коле­су, флег­ма­тик-ёж мир­но спал под кустом, холе­рик-дятел ярост­но дол­бил дере­во, а мелан­хо­лик-хомяк… Хома с гру­стью узнал себя в последнем.

— Кол­ле­ги! — веща­ла Сой­ка. — Тем­пе­ра­мент — это дан­ность. Харак­тер — это над­строй­ка. А акцен­ту­а­ция — это когда харак­тер решил, что он глав­ный, и пошёл враз­нос! Например…

— Про­фес­сор! — пере­бил Енот, вгля­ды­ва­ясь в раз­да­точ­ный мате­ри­ал. — Я про­вёл само­те­сти­ро­ва­ние по мето­ди­ке Леон­гар­да-Шми­ше­ка. У меня явно педан­тич­но-застре­ва­ю­щий тип! — Он с тор­же­ством посмот­рел на окру­жа­ю­щих. — Это объ­яс­ня­ет, поче­му я состав­ляю таб­ли­цы побоч­ных эффек­тов для вита­мин­ных ком­плек­сов! Это не пато­ло­гия, это осо­бен­ность личности!

— Кол­ле­га Енот, — пари­ро­ва­ла Сой­ка, — акцен­ту­а­ция ста­но­вит­ся про­бле­мой, когда вы тра­ти­те три часа на то, что­бы иде­аль­но выров­нять все каран­да­ши на сто­ле перед напи­са­ни­ем исто­рии болез­ни. Это уже не осо­бен­ность, а пре­пят­ствие для работы.

Енот заду­мал­ся и тут же начал состав­лять таб­ли­цу «Гра­ни­цы меж­ду про­дук­тив­ной педан­тич­но­стью и кли­ни­че­ским застреванием».

Тем вре­ме­нем Хома пере­жи­вал насто­я­щее откровение.
— Так зна­чит, моя тре­вож­ность — это не дебют гене­ра­ли­зо­ван­но­го тре­вож­но­го рас­строй­ства? — про­шеп­тал он, с надеж­дой гля­дя на про­фес­со­ра. — Это есте­ствен­ное свой­ство мое­го мелан­хо­ли­че­ско­го темперамента?

— Свой­ство — да, — кив­ну­ла Сой­ка. — Но если это свой­ство меша­ет вам жить, а не про­сто слег­ка окра­ши­ва­ет вос­при­я­тие, то…

— Ниче­го не меша­ет! — поспеш­но заявил Хома. — Я про­сто… тон­ко чув­ствую нюан­сы сво­е­го здо­ро­вья! Это же прекрасно!

Бел­ка, про­хо­див­шая мимо, фыркнула:
— Хома, в про­шлый раз ты «тон­ко чув­ство­вал нюан­сы» два часа под­ряд, изме­ряя диа­метр зрач­ков. Это уже не нюан­сы, а обсессия.

— Это не обсес­сия! — воз­ра­зил Хома. — Это… углуб­лён­ный мониторинг!

Семинар: Кто кого лечит, или Синдром выгорания у ещё не начавших работать

На семи­на­ре пред­сто­я­ло разо­брать син­дром выго­ра­ния. Про­фес­сор Сой­ка пред­ло­жи­ла кейс вра­ча-соро­ки, кото­рая нача­ла соби­рать и при­но­сить в пала­ту не лекар­ства, а бле­стя­щие проб­ки от желу­дё­во­го ликёра.

— Кол­ле­ги, в чём здесь про­бле­ма? — спро­си­ла Сойка.

— В нару­ше­нии меди­цин­ско­го про­то­ко­ла! — тут же выдал Енот. — Непреду­смот­рен­ная мани­пу­ля­ция с посто­рон­ни­ми предметами!

— Она пере­ста­ла видеть в паци­ен­тах людей! — доба­ви­ла Бел­ка. — Для неё они ста­ли… источ­ни­ка­ми блестящего.

— А может, она про­сто уста­ла? — тихо ска­зал Хома. Все обер­ну­лись к нему. — Может, она так… спа­са­ет­ся? От одно­об­ра­зия? Я вот, когда тре­вож­но, тоже начи­наю бле­стя­щие зёр­ныш­ки по цве­там рас­кла­ды­вать… очень успокаивает…

Вла­ди­мир Его­ро­вич одоб­ри­тель­но кив­нул, делая помет­ку в сво­ём блок­но­те: «Хома демон­стри­ру­ет кли­ни­че­ское мыш­ле­ние. Начи­на­ет видеть за симп­то­ма­ми пациента».

— И что же нам делать с такой соро­кой? — спро­си­ла Сой­ка, гля­дя на Хому.

— Дать ей отпуск? — неуве­рен­но пред­по­ло­жил Хома. — Или… раз­ре­шить ей ино­гда при­но­сить что-то бле­стя­щее, но в опре­де­лён­ные дни? Что­бы и пти­ца была счаст­ли­ва, и паци­ен­ты не пострадали?

Про­фес­сор Сой­ка улыбнулась.
— Кол­ле­га Хома, вы толь­ко что пред­ло­жи­ли инди­ви­ду­аль­ный пси­хо­ги­ги­е­ни­че­ский под­ход. Это уже пол­де­ла в про­фи­лак­ти­ке выгорания.

Инструкция по применению

Енот допи­сы­вал свою таб­ли­цу, обна­ру­жив в себе «застре­ва­ние на эта­пе систе­ма­ти­за­ции систематизации».

Бел­ка реши­ла, что её холе­ри­ко-санг­ви­ни­че­ский тем­пе­ра­мент — иде­а­лен для нев­ро­ло­гии, и соста­ви­ла гра­фик «энер­го­за­трат и восстановления».

А Хома шёл домой с новым чув­ством. Его тре­вож­ность всё ещё была с ним, но теперь она каза­лась ему не симп­то­мом, а ста­рой, хоть и немно­го надо­ед­ли­вой, зна­ко­мой. Воз­мож­но, с ней мож­но было дого­во­рить­ся. Как с той соро­кой. Он достал блок­нот и запи­сал: «Свой­ства тем­пе­ра­мен­та: не при­го­вор, а инструк­ция по при­ме­не­нию. Тре­бу­ет изу­че­ния. P.S.: Зав­тра попро­бо­вать не мерить дав­ле­ние до обе­да». Это был прогресс.